(Вспоминает Александр Сидоров)

 

Об учителе П. К. Иванове я узнал осенью 1982 г., когда мой друг Андрей, прочитав журнал "Огонек" № 8 за 1982 г., поехал и встретился с Учителем. Вернулся он от него весь переполненный увиденным и услышанным: "В России живет свой Великий Учитель!"

Мы в то время учились в московском институте электронной техники, увлекались каратэ, йогой, прочли статьи В. Сидорова "Семь дней в Гималаях" и грезили о Востоке, Махатмах, мечтали найти живого Учителя.

Андрей помог мне попасть на лекции московского врача О. Быкова, рассказывающего об Учителе и его закалке-тренировке, и на следующее утро мы побежали на озеро купаться, стали голодать по субботам - в общем, сразу приняли это учение, старались выполнять его полностью. Я написал письмо Учителю с просьбой разрешить приехать к Нему и напряженно ждал ответа. Ответ был лаконичен: "Есть возможность, приезжай в любое время. Желаю счастья, здоровья хорошего. Учитель".

В конце ноября 1982 г. мы с Андреем выехали на хутор. Добрались уже к вечеру. Андрей постучал в дверь летней кухни, и мы вошли...

В кухне было много народу, Андрея сразу узнали. Учитель стоял, опершись рукой о стол. Он кушал большой арбуз и выплевывал косточки на стол. Арбузный сок стекал на его бороде. При виде Андрея ОН засмеялся негромким, старческим смехом. Андрей подошел и поцеловал Его в щеку, а я не решился.

- Андрюша, а это кто с тобой? - спросил Он.

- Это мой друг Саша, он тоже занимается по твоей системе, Учитель.

- А вы зачем приехали?

Он повернулся и посмотрел на меня, и я весь вздрогнул и напрягся под его взглядом. Смотрел он пристально и как будто не на меня, а сквозь меня, куда-то дальше; казалось, что каждый глаз смотрит отдельно от другого. Его взгляд пронизывал меня насквозь. Я был смущен и покороблен его вопросом, потому что долго готовился к этой встрече, мечтал о ней, боялся, что Учитель меня не примет, увидев, что я не достоин этого. И тут вдруг такой вопрос! Я выдавил из себя что-то вроде:

- Я тебе письмо писал, Учитель, Ты разрешил приехать. Хочу поговорить с тобой. Он как-то удовлетворенно хмыкнул:

- Ну, ладно.

Доел арбуз, и Валентина Леонтьевна полотенцем бережно, как ребенку, вытерла Ему губы, бороду и руки. После этого Он отошел к дверному косяку рядом со спальней. Он обычно стоял или в дверном проеме, опершись рукой о косяк или у стола и никогда не садился. Потом как-то Он сказал нам, что, когда человек стоит - он живет, когда садится - умирает, когда ложится - уже умер.

Нас усадили за стол, Валетина Леонтьевна подала нам первое и второе. Мы с Андреем за едой начали рассказывать о лекции, которая состоялась в нашем институте, что приезжали супруги Быковы и Э. К. Наумов. Лекция получилась хорошая, но все ждали приезда Учителя, как Он обещал, а Он не приехал. На что Учитель ответил, что Он очень хотел приехать, но Природа Его не пустила. Он два раза спрашивал у нее, но получил отказ.

Андрей сказал Учителю, что работникам КГБ нашего института не понравились отдельные моменты лекции, и его, как организатора лекции, могут наказать. На что Учитель стал горячо говорить, что этого не будет, что если будут вызывать в КГБ, пусть Андрей выйдет босыми ногами на землю и сильно просит Учителя и все будет хорошо. (Впоследствии так все и вышло - Андрея никуда не вызывали).

Потом мы рассказали, что вместе учимся в институте, бегаем купаться на озеро и стараемся выполнять все правила. Учитель спросил, где мы обычно купаемся. Мы ответили, что иногда купаемся в озере, а иногда под душем.

- Нет, озеро лучше, чем душ! Встал с постели,- беги голым телом в Природу.

- Учитель, а мы вот по асфальту бегаем, а не по земле. Это ничего?

- Ничего, асфальт - это тоже земля!

У меня в голове вертелся вопрос о надвигающихся холодах, и я спросил Его:

- Учитель, по радио объявили, что ожидаются холода под минус тридцать. Как же тогда бегать? Может быть, нужно надевать шапку и кеды, а то ведь можно обморозиться? (К тому времени я уже имел некоторый опыт в этом деле: отморозил пальцы на ногах и уши).

- Ничего не надо надевать! Так беги! Природа живого не трогает! А это не твое, это мертвое,- сказал Он, подойдя ко мне близко и показывая пальцем на облезшую обмороженную кожу на моих ушах. В голосе Его зазвучали напор и сила, чувствовалось, что этот вопрос глубоко задел Его.

- Ничего не бойся, беги! - повторил Он, и мне стало жутко, я представил себе тридцатиградусный мороз и черную, как чернила воду в проруби. Я еще много раз потом пытался выполнять этот завет Учителя, но результат всегда получался одним и тем же, в сильные морозы я обмораживался и надолго выходил из строя. И как-то раз после очередной неудачи я получил от Учителя короткий и исчерпывающий ответ на многие мои вопросы. В письме Он написал: "Саша, делай так, как ты меня понял и говорит твое благоразумие". И для меня многое встало на свои места. Но это было потом, а тогда при встрече я слушал и запоминал каждое Его слово.

Я лучше рассмотрел Его, когда Он стоял передо мною. Был он величественный, высокого роста, с густыми белыми волосами и бородой, в одних черных трусах. Кожа была удивительно золотистого цвета, как крестьянское масло, и на ощупь очень гладкая и тонкая, на руках были белые пигментационные пятна; пальцы были напряжены и старчески дрожали. У Него был большой, тугой живот; правая нога толще левой и нездорового красного цвета, чувствовалось, что она причиняет Ему неудобство; ходил Он очень осторожно. Обращала на себя внимание такая особенность в Его поведении: несмотря на то, что Он с нами вел разговор, реагировал на вопросы, чувствовалось, что Он весь чутко настроен, как антенна, как-будто кроме окружающей действительности для Него существовала еще какая-то, может быть, более важная реальность. На это также указывала такая Его привычка: иногда среди разговора Он вдруг с огромным фырканьем выды- хал воздух через рот, энергично при этом растирая переносицу кончиками пальцев. (Он советовал делать так, если вам плохо, или тяжело, или на вас нападают).

Я спросил у Него. Правда ли то, что Он говорил, что пришел с Востока.

- Ну да, я пришел с Востока и остановился у русских людей, самых бедных и обиженных. Они, вроде, верят, но делать ничего не хотят, а капиталисты наоборот - делают, но не верят.

Между тем, за разговором, мы завершили ужин, я очень плотно наелся, но Валентина Леонтьевна подала еще чаю с большими кусками торта. Учитель стоял рядом с ней, словно руководя, иногда брал у нее тарелки из рук и ставил перед нами. Я съел кусок торта и почувствовал, что больше не смогу съесть ни куска, иначе мне будет плохо.

Но Учитель почему-то настойчиво пододвигал мне тарелку с тортом, уговаривая: - Ну, Саша, скушай еще кусочек! Он словно испытывал меня. Для меня настал довольно критический момент, потому, что Андрей меня учил, что нельзя отказываться, если Учитель что-то предлагает, но с другой стороны, я просто физически не смог бы уже что-нибудь съесть.

Может быть, если я съем еще, наступит какое-нибудь чудо, все-таки Учитель не зря предлагает? - подумал я, но после некоторых колебаний сказал:

- Нет, я не могу!

Учитель как-то даже облегченно ответил:

- Ну и ладно!

И я тоже с облегчением вздохнул.

- А вы мне мороженное не привезли? - спросил Он.

Андрей сконфуженно ответил:

- Нет.

- Ну что же вы так, я люблю мороженое.

Он что-то спросил у Валентины Леонтьевны и сказал нам:

- Ну вы идите отдыхать, а завтра мы Сашу с утра примем.

Мое сердце радостно забилось, я очень боялся, что Учитель может меня не принять, решив, что я недостоин этого. Мы побежали в дом, положили вещи и направились к колодцу, обливаться. Было уже темно и как-то страшновато спускаться вниз к колодцу, но вдруг на крыльце сама собой вспыхнула лампочка. Для нас это было чудо, ведь к выключателю никто не подходил. Он находился тут-же, на крыльце, но никого, кроме нас, здесь не было...

Тем временем Валентина Леонтьевна приготовила нам постель, после купания мы смотрели телевизор и разговаривали с людьми, которые также, как и мы, приехали к Учителю. Москвичка Римма Григорьевна Подоксик рассказывала нам интересную историю своей жизни. Однажды она сильно заболела гнойной ангиной, и врач назначил ей операцию на определенный день. А в ночь перед днем операции ей приснился Учитель, который сказал, что болезнь ее пройдет и никакой операции не нужно. На утро лечащий врач не поверил своим глазам, потому что болезнь прошла...

Мы еще о чем-то поговаривали, и тут нас с Андреем позвали к Учителю в спальню. Учитель лежал в кровати под теплым одеялом, положив правую руку под щеку, полузакрыв глаза. В комнате была жарко натоплена печь.

- Ну, что вы хотели спросить у меня? - спросил Он.

Мы по очереди стали задавать вопросы Ему, заранее приготовленные. Меня очень интересовал такой вопрос:

- Учитель, а вот как ты советуешь на счет половых отношений? Я ожидал, что Он ответит, что это мое личное дело. Но Он ответил так:

- Похоть - это не хорошо, это процесс бесконечный, засасывает, как болото. Похоть - это смерть для нас. Лучше без этого совсем обходиться, но если не можешь, тогда женись.

И я понял, что мне еще много нужно работать над собой. Так же отрицательно Он отозвался об онанизме.

- Учитель, а сколько нужно спать?

- Спи сколько нужно, но помни, что лишний сон отнимает здоровье! Лучше раньше ложиться и раньше вставать!

Потом Он расспрашивал нас о нашей учебе, на кого мы учимся, трудно ли учиться, выслушал нас и изрек:

- Наука - процесс бесконечный: ваши учителя у вас отнимают, а я - даю.

Я вспомнил, как Андрей мне говорил, что в предыдущий приезд спрашивал Учителя, стоит ли вмешиваться в уличные драки и разнимать дерущихся, на что Учитель сказал ему: "А какое ты имеешь право судить? Не в свои сани не лезь"? И я спросил у Него:

- Учитель, Христос сказал, что если тебя ударят по одной щеке, подставь другую. А ты как советуешь? Он ответил:

- Если ты чистый, то тебя никто не тронет.

Мы спросили Его насчет сознательного терпения, что это такое. Он ответил так:

- Терпеть сознательно для себя - это не то, это неправильно. Нужно терпеть сознательно для других. И добавил:

- У нас сознание определяет бытие.

Затем Он замолк на полуслове и мы увидели, что Он заснул. Мы на цыпочках вышли в соседнюю комнату, но прошло минут пять, как послышался Его голос, зовущий нас. Мы вернулись в Его комнату, продолжили разговор и среди прочего Он сказал:

- А может быть есть другие великие Учителя, я же не знаю.

Я спросил Его насчет своей старенькой, больной бабушки, которая знает об Учителе, но очень боится холодной воды.

- Не трогай старушку,- ответил Учитель. Потом вдруг сказал:

- А я ведь и умереть могу. Мы тогда не обратили внимание на его Его слова, ведь Он казался нам бессмертным.

За разговором Он окончательно уснул и мы тоже пошли спать. На следующее утро нас разбудили рано. Учитель ждал меня возле кожанного дивана в большой комнате дома. Я в одних плавках лег на диван. Учитель склонился надо мной, свел мои ноги вместе, руки положил вдоль туловища, взял левой рукой за большие пальцы обеих ног, а правую положил мне на лоб.

- Посмотри мнением в голову, грудь, сердце, легкие, в живот посмотри, пошевели пальцами рук, ног - говорил Он, а я старался сосредоточиться на своем теле. Никаких особых ощущений у меня не появилось, просто мне было хорошо и спокойно под Его руками. Потом Он попросил меня встать, взял за руки, потянул за каждый палец и стоял передо мной, сказал мне, что я должен буду два раза в день обливаться холодной водой, раз в неделю воздерживаться от пищи и воды, выходить на землю босиком, выполнять дыхательные упражнения через рот, мысленно обращаться к Нему, здороваться со всеми людьми, не плевать и не харкать.

Потом Он хотел повести меня во двор, чтобы облить, но тут Андрей предложил:

- Учитель, можно я его оболью?

Учитель утвердительно кивнул, и мы с Андреем побежали к колодцу. Андрей окатил меня двумя ведрами колодезной воды и мы вернулись в дом. Учитель вновь взял меня за руки и сказал, что мне следует найти бедного, нуждающегося человека и дать ему 50 копеек со словами, я даю эти деньги, чтобы у меня было здоровье. Потом Он сказал:

- Теперь делай то, что я тебе сказал, и у тебя все будет хорошо. Мы прошли в Его спальню и Валентина Леонтьевна прямо на одеяле, постеленном на полу, сделала мне массаж всего тела. Она тщательно размяла меня всего, указала на мои больные места, хотя я не говорил ей о них, заставила встать и достать ладонями пол. Я не смог этого сделать и она повторно размяла мои ноги. Это было очень больно, так как она становилась всем весом на мои ноги в районе коленей. После этого я уже легко достал пол руками.

Учитель стоял рядом и внимательно смотрел на это. После того, как я встал, Он взял со стола маленькую фотографию, написал на ней: "Саша, Учитель дарит фото, желает счастья, здоровье хорошее. Учитель. 22 ноября 1982 года" и дал мне ее со словами:

- Береги, как око!

Я с благоговением взял фотографию, в тот момент она для меня была дороже любого подарка.

- А "Детка" у тебя есть? - спросил Он.

- Да, есть.

- Ну и ладно.

Андрею тоже захотелось массажа и он с позволения Валентины Леонтьевны лег на одеяло. А я подошел к Учителю и пожаловался, что у меня постоянно заложен нос: тогда Учитель прикоснулся пальцами обеих рук к моему носу и подержал их так недолго, при этом Он внутренне сосредоточился. У Андрея в то время побаливали ноги после приступа рожи, и Учитель подержал руку на его больной ноге, пристально всматриваясь в больное место.

Я обратил внимание на то, что Андрей всегда целует Учителя в щеку, но сам я не решался этого сделать. Учитель заметил это (Он очень внимательно относился ко мне, часто угадывая мои мысли и предугадывая вопросы) и сказал мне.

- Ты ведь не просто меня целуешь, ты болезни свои снимаешь.

И после этих слов я тоже стал целовать Его при любом удобном случае. Он, как правило, не отвечал на поцелуи, а просто терпеливо ждал, когда Его поцелуют...

Он еще принимал людей, а мы в это время взялись пилить дрова в саду. Когда Учитель проходил мимо меня, у меня дух захватывало от какого-то восторга, я поворачивался к нему и вытягивался, смотря на него во все глаза.

За обедом Я спросил у Него:

- А можно мне поголодать побольше, несколько дней подряд, чтобы лучше очиститься?

- Зачем? Я тебе сказал, что делать! Не самовольничай!

- Учитель, я вот сладкое люблю, не могу сдержать себя.

- Да ешь!

После обеда мы сидели в доме, и Андрей достал из портфеля стихи - медитации В. Сидорова. Вошел Учитель и поинтересовался, что мы читаем. Андрей прочел Ему несколько строк об Абсолюте, чакрах, медитации. Учитель напряженно вслушивался. Он даже приставил к уху руку, чтобы лучше расслышать, потом отмахнулся рукой:

- Это все техническое...

Андрей, задетый этим определением Учителя, начал рассказывать Ему о Рерихе, что он уехал из России и остался жить в Индии, но Учитель перебил его:

- А зачем он из России уехал? Это он неправильно сделал, не нужно уезжать из России...

И больше Он этой темы не касался. Он завел нас в другую комнату, где стояла тумбочка с Его тетрадями и сказал:

- Вот, Саша, у меня тут тетради, бери, читай.

Мы выбрали по тетради и уселись читать. Учитель уже повернулся, чтобы выйти, но мне очень хотелось спросить у Него что-нибудь и я показал Ему свои обмороженные пальцы на ногах и спросил Его:

- Учитель, я обмораживаю пальцы, когда бегаю, не получается у меня иначе. Он сочувственно покачал головой и сказал:

- Ты когда бежишь по снегу, поднимай пальцы вверх, тяни их на себя, не давай соприкасаться и дыши в них.

- Учитель, еще руки очень мерзнут, особенно пальцы.

- А ты их крепко сожми в кулак и не разнимай, и тоже дыши на них. Тут я задал вопрос совсем на другую тему:

- Учитель, а за что Природа Христа убрала?

- А за то, что Он на ослицу сел.

- А что, нельзя ему было на ослицу садиться?

- Ну да, нельзя.

Свой вопрос я задал потому, что раньше Андрей спрашивал Учителя, почему Природа убрала так рано Ленина. На что Учитель ответил:

- А за НЭП. Нельзя было людей обижать.

Удивительно было то, что на все вопросы Он отвечал сразу, не раздумывая, какой бы темы не касался вопрос. Может быть, все люди задавали примерно одинаковые вопросы, но у меня сложилось впечатление, что Он знает в некоторых случаях заранее, что я спрошу, и что Он обладает знанием обо всем, и потому Ему не нужно раздумывать, чтобы отвечать.

Андрей сказал мне, что Учитель в этот раз разговорчивее, чем в прошлый его приезд. Он, действительно, был очень заботлив, окружил нас своим вниманием.

Удивительное чувство было, когда Он появлялся в комнате. Сначала появлялась голова, которую Он склонял, чтобы не задеть перегородку, а потом уже появлялось большое тело, которое, казалось, заполняло всю комнату. Было такое ощущение, что в комнату вплыло солнце. От Него шла незримая сила, тепло и покой. В Его присутствии меня захватывало чувство восторга и робости, не покидало ощущение необычности происходящего. Если бы в этот момент произошло какое-нибудь невероятное чудо, я бы ничему не удивился. Все происходящее вокруг было чудом. Этой встречи я ждал всю жизнь. Всю жизнь мне не хватало опоры, точки отсчета, меня мучили сомнения и страхи, порою жизнь казалась бессмысленной. Но временами я чувствовал чье-то незримое присутствие, чью-то Высшую Защиту и надеялся, что когда-нибудь найду своего Покровителя. Поэтому, когда я узнал про Учителя и особенно, когда увидел Его фотографию, я сразу поверил Ему, почувствовал сердцем, что Он Тот, которого я искал всю жизнь.

И вот Он стоит передо мной, и я понимаю, что Он видит меня насквозь, видит всю мою прошлую и Будущую жизнь. И поэтому мне боязно, что Он увидит все мое несовершенство и отринет от меня. Но, с другой стороны, я понимаю, что Учитель бесконечно добрый и всепрощающий и в нем только отеческая любовь и забота обо мне. Я понимаю, что идти по дороге Учителя будет порой трудно и сложно, и не знаю, хватит ли у меня сил, чтобы не сорваться, но понимаю, что теперь всю жизнь мою Учитель будет со мной. Он всегда мне поможет и защитит. И это наполняет мое сердце радостью: я нашел Учителя!

Вечером я хотел зайти в летнюю кухню, но в освещенное окно увидел Учителя, склоившегося за столом, за которым сидела и писала Валентина Леонтьевна. Они отвечали на письма, и я понял, что им лучше не мешать.

Эта картина прочно врезалась в мою память: Учитель, освещенный настольной лампой, весь белый, смотрит через окно на меня. Взгляд Его глубокий и проникающий в душу. Когда мы прощались, Учитель сказал нам строго: "Распространяйте мое учение!" Мы распрощались, Андрей попросил Учителя мысленно помочь нам попасть на поезд. Мы шли по улице, и я долго еще оглядывался на его ворота...

Вторая встреча с Учителем состоялась недели через две-три, когда я приехал на хутор с двумя друзьями, которые тоже хотели, чтобы Учитель их принял. Когда мы входили во двор, из летней кухни, опираясь рукой о стену, вышел Учитель. Он словно ждал нас. Мы подошли к Нему.

- Саша? - узнал он меня

- Да, это я, Учитель, а это - мои друзья, они тоже хотят, чтобы ты их принял,- сказал я и поцеловал Его.

Мы вошли в летнюю кухню, поздоровались со всеми. Я почувствовал, что все чем-то встревожены. Валентина Леонтьевна рассказала, что только что приходили власти и запретили Учителю принимать людей.

- Не разрешают мне с молодежью встречаться! Я хотел с молодежью просить Природу за мир, а мне не позволяют! - сокрушенно проговорил Учитель. Следует сказать, что тогда, в 1982 году очень явственно ощущалась угроза ядерной войны между СССР и США, гонка вооружений достигла критического момента. Все жили с постоянным страхом войны, и самым добрым пожеланием тогда было: "Лишь бы не было войны!" Учитель говорил, что Ему нужно собрать молодежь, взойти на Бугор и просить Природу за мир, и тогда не будет войны.

И я тоже расстроился и встревожился, но Учитель подошел ко мне и заботливо положил мне руку на плечо, и я быстро успокоился. Очень приятно мне было чувствовать Его близость. Нас посадили за стол и накормили. Валентина Леонтьевна сказала нам, что Учитель примет ребят, и мы должны будем сразу уехать...

Учитель принял ребят там же, в летней кухне, Валентина Леонтьевна повела их на улицу обливать, мне тоже захотелось облиться и я спросил:

- Учитель, а можно обливаться больше двух раз в день?

- Можно! Есть желание - иди, обливайся!

Я вышел в сад, облился. Когда я вернулся, Учитель стоял на улице и смотрел, как Валентина Леонтьевна обливает ребят. Я подошел к Нему с вопросом:

- Учитель, когда чирей выскочит, его можно выдавливать?

- Нет, давить нельзя. Ты тяни воздух с высоты, дыши в это место и меня проси. Враг, он ведь снаружи нападает (показал пальцем в сторону), а ты его встречай изнутри!

Мы зашли в кухню и стали обсуждать, как нам удобнее попасть в Москву.

Учитель еще насчет прихода властей сказал: - Ну так ведь они это тоже Природа, значит я должен им подчиниться.

Больше мне не удалось у Него ничего спросить, а Миша Дьяченко спросил:

- Учитель, а где всего лучше купаться?

- Лучше всего купаться в море.

И мы сразу уехали. С нами вместе уехали супруги Пичугины из Москвы, которые очень скоро стали для меня очень близкими и родными людьми. Это тоже было чудом, ведь недавно мы совсем не знали друг друга, а тут за короткое время сроднились, так, будто знали всю жизнь. Учитель соединил нас...

В перерывах между встречами я писал Ему письма. Писал очень часто, потому что с тех пор как узнал Учителя, жизнь моя сильно переменилась, изменился взгляд на мир, причем, все это происходило так быстро, что порою голова шла кругом и казалось, что схожу с ума. Появилось много новых необычных мыслей и ощущений, обострилась чувствительность. Я стал видеть и чувствовать то, что скрыто от обычного человеческого взгляда.

Самый удивительный случай произошел со мной на лекции об Учителе, которая проводилась в г. Химки Московской области в начале 1983 г. Ее читал врач из Москвы О. Г. Быков. Лекция проходила на подъеме благодаря вдохновенному рассказу Олега и живому отклику слушателей, среди которых были и последователи Учителя. Вначале лекции Олег исполнил Гимн "Слава жизни". Пел он сильно, с чувством, вкладывая всего себя. Мне казалось порою, что он увеличивается в размерах, растет, начинает взлетать над сце- ною. Но при первых же словах Гимна администратор, сидевший за столом на сцене слева от Олега, проявил признаки беспокойства. Видимо, слово "Бог" в Гимне его испугало, и он решил прекратить лекцию. Его можно было понять, ведь в те годы говорить на такие темы публично запрещалось, и его могли наказать, как организатора лекции. Он стал подходить к Олегу, стоящему на трибуне, который после исполнения Гимна приступил к самой лекции. И тут я увидел, как слева от Олега, вернее, между ним и администратором, в воздухе проявились контуры Большой человеческой фигуры. Это был большой кокон, оболочка, выше Олега, которая не имела конкретных черт лица и конечностей, а была сгустком овальной формы. Цвет ее был золотистый, очень красивый, сияющий золотой цвет. Оболочка не имела четкой границы, потому, что во все стороны от нее распространялось очень нежное свечение, и все это двигалось, "дышало", переливалось. Оболочка передвигалась по сцене и когда она передвигалась назад, к занавеси, то исчезала, и на этом месте появился сияющий белый крест. Потом она появлялась справа от Олега. Интересно, что когда она появлялась между Олегом и администратором, последний не мог приблизиться к Олегу.

Я был поражен этим зрелищем, понимая, что увидел присутствие Учителя в зале, его поддержку, помощь Олегу и осознание этого факта наполнило меня восхищением перед могуществом и Силой Учителя. Интересно, что некоторые знакомые говорили потом, что тоже видели и чувствовали особые вибрации во время лекции, но не в таком виде, как я. Позже я узнал, что Учитель всегда просил Олега заранее сообщать ему точное время лекции, и по свидетельствам людей, присутствовавших в это время на Хуторе, в указанное время Учитель уединялся и просил Его не беспокоить. Однажды кто-то пытался Ему задать вопрос в это время, но Учитель сказал: "Не мешай! Вот сейчас Олег Гимн исполняет, ему мешают..."

Обо всем этом я писал Учителю, спрашивал совета, делился своей радостью. Мои письма были длинными, насыщенными эмоциями и мыслями. Иногда, написав письмо, я чувствовал, что можно его не отсылать, потому, что ответы на мои вопросы были уже во мне. А с каким нетерпением я ждал ответа!

Учитель отвечал на все мои письма, но его ответы были короткие и лаконичные - одна-две фразы. Как правило, Он благодарил за то, что я не забываю Его, приглашал к себе в гости. Были также конкретные ответы на вопросы, его советы. В конце письма Он обязательно писал: "Желаю счастья, здоровья хорошего. Учитель."

Его письма производили сильное впечатление. Казалось бы, одна-две фразы, но не только их содержимое оказывало воздействие, а то, что они были насыщены его силой и духом. Какой-то сгусток энергии и мысли, существующей самостоятельно.

Даже во снах я не расставался с Учителем. Сны с присутствием Учителя были такими яркими и реалистичными, что когда я просыпался, мне казалось, что я не спал, а действительно общался с Учителем. Запомнился такой сон: Стоит Учитель, весь светящийся, как солнце, и я понимаю, что Он - это сама Истина. Я подхожу к Нему с вопросом:

- Учитель, так в чем же Истина? Какая Она?

- А ты ищи Истину!

- Искать?

- Ну да, искать. А если не искать, тогда зачем жить?

Когда я написал Ему об этом сне, Он ответил так: "Саша, детка, ты уже взрослый, знаешь, где хорошо и плохо. Храни Истину как око. Желаю счастья, здоровье хорошее. Учитель".

Когда я с друзьями приехал на хутор 20 февраля 1983 года на Его день рождения, это была моя третья встреча с Ним.

Было очень много людей со всего Союза. Нас провели на кухню и посадили за стол. Учителя здесь не было. Он был в доме, разговаривал с людьми. Когда мы ужинали в кухне, вошла Анна Петровна Тришина с какой-то бумагой и сказала: "Вот послушайте, какое послание нам передали незнакомые люди о новом пути, открываемом в советской России Иваном Стотысячным"... Об этом послании Учитель сначала сказал: "Это мне Природа подарок ко дню рождения преподнесла".

Еще Он сказал, что Иваном Стотысячным может быть каждый, лишь бы в нем был Дух Святой. Позже, через несколько дней я узнал, что Учитель спрашивал у Природы об этом послании, и получил ответ, что Он - не Иван Стотысячный.

Чуть позже в кухню вошел Учитель, мы повскакивали со своих мест и стали целовать Его. Он терпеливо переносил наши поцелуи, потом отошел к кровати, прилег на нее, положив руку под затылок и стал разговаривать с нами:

- Вот вы тут собрались, вы все выполняете правила, ну и как у вас получается?

- Ну, отвечали, - что когда как, но мы стараемся выполнять.

- Ну, а кому-нибудь из вас было когда-нибудь плохо от этого?

Мы отвечали, что нет. Тут поднялась женщина и сказал:

- Учитель, у меня был рак груди и Вы меня вылечили. Рака больше нет, но вот грудь иногда побаливает.

- А ты выйди прямо сейчас босиком на снег, подыши и меня попроси.

Женщина вышла и через некоторое время вернулась.

- Ну, что, стало лучше?

- Да, стало легче.

- Ну вот так делай всегда и все у тебя будет хорошо.

Кто-то и из присутствовавших сказал, что с приходом Андропова к власти в стране стали наводить жесткий порядок, даже возле хутора были милицейские заслоны, которые проверяли документы у всех приезжающих на день рождения. Учитель ответил:

- Да, порядки наводят. Но это ненадолго. И повторил это еще раз. Какой-то мужчина спросил:

- Учитель,если нет возможности на земле постоять босиком, можно на балконе?

- Можно...

Мы поужинали, и нас определили спать во флигеле. Там было очень оживленно. Люди знакомились друг с другом, общались, обменивались адресами. В гости к нам часто приходил физик - теоретик из Москвы Игорь Хвощевский, и мы подолгу слушали его рассказы об Учителе, его собственные объяснения идей Учителя. Однажды, когда Игорь увлеченно рассказывал нам что-то, в комнату вошел Учитель, мы повскакивали, стали жадно ловить его слова. Он начал нам что-то говорить, но Игорь все время перебивал Его, и тогда Учитель запел Гимн. Это было очень неожиданно для нас; пел Учитель негромко старческим голосом. Когда мы вместе с Ним спели Гимн, Он сказал нам:

- У вас всех тела чужие, а у меня - свое. Мы в Природе не живем, мы только воняем по Природе... А смерти в Природе нет! Ее человек сам на себе развил из-за того, что ест, одевается и в доме живет. Надо научиться без этого всего обходиться!

Игорь попросил Его рассказать что-нибудь из своей жизни. Но Учитель ответил ему:

- Ты у меня теоретик, ты и рассказывай.

Тогда Игорь стал рассказывать, а Учитель иногда поправлял его:

- Однажды, еще в начале своего Пути, Учитель шел по дороге и увидел в небе самолет. Он сказал себе: "Если моя Идея правильная, то самолет сейчас опустится на землю". Так и произошло, самолет начал снижаться и сел на поле. Учитель подошел к нему, чтобы спросить у летчика, в чем дело. Летчик ответил, что случилась маленькая неполадка с мотором...

В другой раз Учителю нужно было попасть в какую-то деревню, но Он не был уверен, правильно ли Он идет. Он остановился на развилке дороги и тут увидел человека, который шел на встречу. Человек подтвердил Ему, что Он идет правильно. Учитель пошел своей дорогой и пройдя немного оглянулся. Человека не было, хотя местность вокруг была ровная и укрыться было некуда...

Как-то раз Учитель был сильно обижен людьми и решил уйти из этих краев. Он пошел на запад, как вдруг разыгралась сильная гроза с ветром и пошел крупный град. Град сильно хлестал Его, мешая продвижению, а одна градина очень сильно ударила Его прямо в лоб. И Он понял, что погорячился со своим решением и повернул назад. Гроза сразу же прекратилась и выглянуло солнышко...

Однажды Учитель был в гостях у людей, которые боялись воров, и на ночь крепко запирали ворота на ключ. Учитель заночевал у них, но Ему нужно рано вставать, когда хозяева еще спали. Он подошел утром к воротам и они открылись. Хозяева потом долго удивлялись как он сумел открыть ворота без ключей...

Шел как-то раз Учитель вдоль реки и увидел рыбаков. Он спросил у них, где же улов. Ему ответили, что рыба не ловится. Тогда Он попросил их, чтобы они при нем забрасывали сети в воду, что и было сделано. Когда рыбаки вытащили сеть, она была полна рыбы. В награду рыбаки подарили Учителю самую большую рыбину...

Вот о таких случаях рассказал Игорь, а Учитель стоял и лишь изредка что-нибудь подсказывал ему. Я ловил взгляд Учителя, он был неподвижный и пронзительный. Учитель своим взглядом словно вел со мною неслышный разговор, как-будто что-то вкладывал в меня и я весь вытягивался и трепетал, было такое ощущение, что я один с этим всеобъемлющим взглядом, который захватывал меня целиком. Казалось, остановилось время и сама вечность смотрит на меня. Ни у кого из людей никогда больше не встречал такого взгляда.

В комнату к нам набилось много народу, разговоры не прекращались до поздней ночи. Среди гостей был один человек по имени Стас, который увлеченно занимался йогой и постоянно сидел в какой-нибудь йоговской позе. На хутор он приехал в первый раз, чтобы посмотреть на Учителя. Учитель несколько раз подходил к нему и говорил:

- Стас, не занимайся йогой!

Стас недоумевал и расспрашивал многих, пытаясь понять почему Учитель не рекомендует ему заниматься йогой....

На следующее утро, в воскресенье. Учитель вошел в нашу комнату, спросил, нужно ли кого принять, и принял двух моих друзей из Челябинска прямо во флигеле, облил их у порога.

Андрей подошел к Учителю, поцеловал и сказал:

- С днем рождения, Учитель!

И стали все поздравлять Его, целуя. Он был в новых выглаженных трусах, даже пошутил:

- Мне на одежду нужно два метра сатина.

Хотя выглядел печальным, что-то тяготило Его. Некоторые подходили к Нему с просьбой сфотографироваться на память. Он не отказывался. Где бы Он ни был, вокруг Него всегда было много людей, и для каждого у Него всегда находилось нужное слово.

По общей договоренности все собрались в саду, а потом двинулись вниз, к колодцу. Учителя поддерживали под руки на спуске, было скользко. У колодца мы остановились, а Валентина Леонтьевна обливала всех по очереди студенной водой из колодца. Пели Гимн. Известный лектор из Москвы Эдуард Наумов снимал это на пленку. Учитель стоял поодаль и смотрел на нас...

Начиная с 12-ти часов все шли на кухню, чтобы выйти из голодания. Когда я вошел на кухню, Учитель сидел на кровати (и в первый раз я увидел Его сидящим), кто-то вплел Ему в волосы желтый бант. Он был грустный, говорил мало. Он словно прощался с нами, но мы тогда не понимали этого, у нас было приподнятое, праздничное настроение.

Днем мне сказали, что Учитель зовет меня к себе. Когда я зашел в Его комнату, Он и Валентина Леонтьевна разговаривали с одной девушкой из Москвы. Та жаловалась на свою преподавательницу в училище, что она очень строгая и напрасно придирается к ней, на что Учитель посоветовал подарить преподавательнице коробку конфет и цветы. Он расспросил ее о житье-бытье, потом обратился ко мне и произнес:

- Саша, я тебе уже все сказал...

К вечеру мы засобирались домой. На прощанье мы тепло простились с людьми, поцеловали Учителя и уехали. Это был мой последний разговор с Учителем. Меньше, чем через 2 месяца мы хоронили Его.

Погода была очень теплой, уже цвели яблони. Учитель лежал в гробу, который стоял посреди двора. Люди подходили по очереди прощаться с Учителем, почти никто не плакал, хотя все очень переживали, были подавлены. Нам казалось, что Учитель никогда не умрет.

Когда я прощаясь, прикоснулся к Нему, то руки Его были мягкими, не закостеневшими, а на лбу, между бровями, белыми пигментными пятнами был образован неровной формы крест, которого не было раньше.

Гроб пронесли по улице без музыки и плача, поднесли к свежевырытой яме на краю кладбища. Несколько людей произнесли речи. В толпе присутствовали два милиционера, которые наблюдали за происходящим и прислушивались к речам...

Вечером я видел, как Валентина Леонтьевна, вся потерянная, спрашивала у Э. К. Наумова, правильно ли она сделала, что позволила хоронить Учителя, может быть, можно было что-нибудь сделать еще, может быть Он не умер и не нужно было Его хоронить. Эдуард Константинович не мог сказать ничего утешительного, он что-то вспоминал о том, как хоронят Учителя на Востоке...

Люди негромко переговаривались между собой, самые стойкие говорили о том, что не нужно так близко принимать это к сердцу:

- Учитель ушел телом, но не духом! Ведь Он же Духом слился с Природою! Теперь, когда Он не связан телом, Он сможет еще больше помогать людям! Он поможет предотвратить войну! С ними соглашались, как ни велика была тяжесть потери. Тяжело было думать о том, что нельзя будет больше непосредственно поговорить с Учителем, посоветоваться с Ним, поцеловать Его...

И вскоре после этого мне приснился сон:

На берегу моря сидит Учитель, причем ему 30 лет, у него вытянутое, восточное лицо, а вокруг - много людей. Я очень обрадовался встрече и говорю:

- Учитель, ты жив? Мы же тебя два дня назад похоронили!

- А я воскрес.

- У тебя что-то вроде летаргического сна было?

- Ну да, что-то вроде

- А тебя хотели вскрывать.

- Лежал и все чувствовал, как хотели меня резать, как Валентина на могиле плакала. Вот я и воскрес. После этого он обнял меня за плечи и отвечал на все мои вопросы.

содержание